Caspian Energy (CE): Госпожа министр, насколько “газовая составляющая” сегодня влияет на экономику и долгосрочные планы Сербии?

Вице-премьер правительства Сербии и министр горной промышленности и энергетики Зорана Михайлович: Для Сербии, как и для многих других европейских стран, ключевым вопросом является обеспечение энергетической безопасности, поскольку это также вопрос национальной безопасности, экономической стабильности и развития. Газовая безопасность является важной составляющей энергетической безопасности, особенно в странах, которые не богаты этим энергетическим продуктом.

 Таким образом, источник нашей газовой безопасности заключается в нашей способности диверсифицировать источники и поставщиков газа, иметь собственные газохранилища и соединительные трубопроводы со всеми соседними странами, чтобы газ из разных источников мог поступать в Сербию и транспортироваться через Сербию. Расположение Сербии таково, что она должна стать транзитным энергетическим коридором, коим она уже является в транспортной отрасли.

 Поэтому диверсификация поставщиков является первой составляющей газовой безопасности, как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

У Сербии есть возможность получать газ с нескольких направлений, потому что она построила газопровод “Балканский поток”, но страна по-прежнему зависит от одного поставщика, а это огромный риск для малых экономик, независимо от того, кто является поставщиком. К сожалению, Сербия, как и многие другие европейские страны,  не решила эту проблему раньше, и с этой уязвимостью мы вступили в энергетический кризис.

Строительство соединительного газопровода Сербия-Болгария мощностью 1,8 миллиарда кубометров газа имеет для нас стратегическое значение, поскольку это позволит нам подключиться к газопроводам Южного коридора через Болгарию и Грецию и позволит нам получать газ из Азербайджана и Каспийского региона, с СПГ терминалов в Греции, а также из других источников на Ближнем Востоке. Мы ожидаем, что в следующем году, по крайней мере, 30-40 процентов наших потребностей в газе - а они в среднем составляют от 3 до 3,2 миллиарда кубометров газа в год – будут удовлетворяться из других источников. Кроме того, наш план состоит в том, чтобы обеспечить связь с другими нашими соседями через соединительные трубопроводы, в первую очередь с Северной Македонией и Румынией. В настоящее время мы ведем переговоры по этому вопросу с Боснией и Герцеговиной, и мы также обсудим это с Хорватией. Мы сможем обеспечить энергетическую безопасность, только если будем связаны как регион, потому что ни одна страна не может достичь этого в одиночку.

Также планируется строительство нового газохранилища емкостью один миллиард кубометров газа, где ориентировочная стоимость инвестиций составляет около 200 миллионов евро. Сербия владеет только одной частью существующего газохранилища в Банатском дворе, в то время как остальная часть принадлежит российскому “Газпрому”, а это значит, что мы не можем принимать все решения самостоятельно.

Этой зимой мы рассчитываем удовлетворить наши потребности по контракту с «Газпромом» за счет отбора согласованных объемов газа из хранилища в Венгрии и резервов из нашего хранилища газа в Банатском дворе.

CE: Какова инвестиционная привлекательность энергосистемы Сербии, и какие новые региональные и международные проекты планируются к реализации?

Зорана Михайлович: Приняв новую законодательную базу в области энергетики, Сербия сделала первый шаг к энергетическому переходу и одновременно создала условия для значительного увеличения инвестиций в энергетический сектор, что является предпосылкой для успешного перехода.

С принятием первого независимого Закона о возобновляемых источниках энергии мы создали условия для увеличения доли зеленой энергии в энергобалансе. Общая стоимость всех запланированных и потенциальных проектов в области энергетики и горнодобывающей промышленности составляет около 35 миллиардов евро, из которых большая часть приходится на проекты в области ВИЭ.

На данный момент доля солнечной и ветровой энергии в энергетическом балансе составляет всего около 3,5 процентов, что говорит о наличии огромного потенциала для новых инвестиций в этот сектор, как со стороны государственной компании «Elektroprivreda Srbije», которая недостаточно занималась этим в предыдущие годы, так и частного сектора, а также через партнерские отношения частных инвесторов с компанией «Elektroprivreda Srbije».

К особо важным и потому приоритетным для нас проектам относится строительство двух реверсивных ГЭС Джердап 3 и Бистрица, которые важны для надежности энергоснабжения в условиях перехода на зеленую энергетику за счет балансирования больших мощностей, используемых ВИЭ. Кроме того, помимо инвестиций в новые соединительные газопроводы  и газохранилища, о которых я уже упоминала, планируются инвестиции в систему передачи и распределения в электроэнергетическом секторе, где особенно важны межсетевые соединения с соседними странами.

CE: Насколько интегрирована сегодня энергосистема Сербии в энергосистему ЕС?

Зорана Михайлович: Сербия является членом Энергетического сообщества, организации, основной целью которой является создание общеевропейского энергетического рынка, то есть соединение рынка стран Юго-Восточной Европы и Черноморского региона с энергетическим рынком ЕС. Таким образом, это область, над которой мы уже работаем, и где, помимо создания предварительных условий с точки зрения согласования норм и правил, очень важно наличие инфраструктуры для подключения к энергетическим рынкам.

В этом смысле мы также запустили проекты и инициативы для установления связей с соседями, как в газовом секторе, так и в электроэнергетике, потому что Сербия отвечает всем условиям по становлению транзитным энергетическим коридором, способствуя, таким образом, повышению энергетической безопасности региона, а также большей интеграции рынка региона и региона с ЕС.

Кроме того, давайте не будем забывать, что Зеленая повестка дня и энергетический переход являются важной частью европейского пути Сербии и что мы уже сделали значительные шаги в процессе вступления в ЕС, в котором согласование нормативно-правовой базы - это только начало. Я считаю, что открытие Кластера 4 в переговорах с ЕС будет способствовать более быстрой реализации реформ в разделах, охватываемых этим кластером – энергетика, окружающая среда и изменение климата, транспортная политика и трансъевропейские сети.

CE: Планируете ли Вы использовать Южный газовый коридор?

Зорана Михайлович: Параллельно с выполнением строительных работ интерконнектора с Болгарией, которые будут завершены к осени следующего года, анализируются потенциальные источники поставок природного газа по данному маршруту. Министерство горнодобывающей промышленности и энергетики уже ведет переговоры с отраслевым министерством Азербайджана, чтобы задолго до завершения строительства трубопровода у нас был контракт на поставку этого энергоресурса. В нынешних геополитических условиях в Европе, несомненно, возрастет важность газа, поступающего в Европу по Южному газовому коридору, о чем говорится в меморандуме, подписанном между Еврокомиссией и Азербайджаном об удвоении импорта газа для ЕС. Азербайджанский газ является важной частью решения по диверсификации источников поставок газа в нашем регионе, где Сербия, в перспективе, со строительством соединительных трубопроводов со своими соседями, может стать не только потребителем газа из Каспийского региона, но и транзитной страной, через которую этот газ будет поступать в другие страны региона.

CE: Поддерживаете ли Вы развитие сети терминалов СПГ по всему морскому периметру ЕС, как это поможет процессам диверсификации источников на таких маленьких рынках - «островках» ЕС?

 Зорана Михайлович: Вопрос диверсификации поставщиков газа в Европу был актуален десять лет назад, но мало что было предпринято в этом направлении. Последствия видны и ощущаются сегодня, когда у нас энергетический кризис. Это относится как к нашему региону, так и к Сербии, где первые шаги по строительству интерконнектора с Болгарией были сделаны десять лет назад, так что только после многолетнего перерыва этот проект будет снова включен в приоритеты этого министерства. Важность соединительного газопровода Сербия-Болгария также отражена в связи с терминалами сжиженного природного газа в Греции, где мы ожидаем завершение проекта терминала в Александропулисе в один и тот же период.

Наша идея состоит в том, чтобы создать инфраструктурные условия для связи с другими терминалами СПГ в этом районе, такими как терминал СПГ в Крке (Хорватия), поскольку это означает расширение выбора и конкуренции среди потенциальных поставщиков. Строительство СПГ терминалов вместе со строительством соединительных газопроводов, которые позволили бы этому газу достигать всех частей региона, является еще одним способом повышения нашей энергетической безопасности. Во времена энергетического кризиса также не следует недооценивать возможность подключения к производителям газа, которые географически более удалены, но могут обеспечить определенные объемы.

CE: Какие возобновляемые источники энергии наиболее рыночно эффективны и обладают наибольшим КПД на рынке Сербии?

Зорана Михайлович: Сербия обладает большим потенциалом для инвестиций в ВИЭ, солнечную энергию, ветровую энергию, биомассу, геотермальные и другие источники.   Приоритетом министерства было создание качественной и современной правовой базы, соответствующей нормам ЕС, чтобы мы могли привлекать инвестиции в возобновляемые источники энергии.

Недавно был принят первый независимый Закон об использовании возобновляемых источников энергии (ВИЭ), позволяющий осуществлять новые инвестиции в ВИЭ и увеличить долю ВИЭ в общем объеме вырабатываемой энергии. Новый закон вводит, среди прочего, рыночные надбавки вместо прежних льготных тарифов, которые были сохранены только для небольших заводов и демонстрационных проектов в соответствии с правилами государственной помощи ЕС. Впервые этот закон также признал зеленый водород в качестве ВИЭ, который будет играть все более важную роль в энергетическом переходе. Глобальные данные показывают, что цены на производство электроэнергии за последние 10 лет на солнечных электростанциях снизились примерно в семь раз, на ветряных электростанциях – вдвое. Развитие технологий и рыночные тенденции уже дали толчок движению к зеленой энергетике и будут продолжать идти в этом направлении, независимо от текущих событий в Европе во времена кризиса, и от нас зависит создание условий для преобразования интереса инвесторов в конкретное сотрудничество и проекты, которые позволят Сербии стать энергобезопасной благодаря  инвестициям, как государственных компаний, так и самого государства.

Благодаримвасзаинтервью.

Caspian Energy (CE): Dear Madam Minister, to what degree does the «gas component» affect the economy and long-term plans of Serbia today?

Zorana Mihajlovic, Deputy Prime Minister and Minister of Mining and Energy of the Republic of Serbia:  For Serbia, as for many other European countries, the key question is how to be energy safe, because it is also a matter of national security, as well as economic stability and development. Gas security is an important component of energy security, especially in countries that are not rich in this energy product. The source of our gas security is therefore in our ability to diversify sources and suppliers of gas, to have our own gas storage facilities, and to connect with all the surrounding countries so that gas from different sources can reach Serbia and be transported through Serbia. Serbia’s location is such that Serbia should be a transit corridor in energy, as it is already in transport.

Therefore, the first component of gas security in both the short and long term is the diversification of suppliers. Serbia has the opportunity to get gas from several directions, because it has built the Balkan Stream gas pipeline, but it is still dependent on one supplier, and that is an enormous risk for small economies, regardless of who the supplier is. Unfortunately, like many other European countries, Serbia has not solved this issue earlier, and with that vulnerability, we have entered the energy crisis.

The construction of the gas interconnection Serbia-Bulgaria, with a capacity of 1.8 billion cubic meters of gas, is of strategic importance to us because it will enable us to connect to the gas pipelines in the Southern Corridor via Bulgaria and Greece and enable us to get gas from Azerbaijan and the Caspian region, LNG terminals in Greece, as well as other sources in the Middle East. We expect that next year at least 30 to 40 percent of our gas needs - and they average at 3 to 3.2 billion cubic meters of gas per year–will be met from other sources.

Also, our plan is to connect via interconnections with other neighbors of ours, primarily Northern Macedonia and Romania. We are also discussing this with Bosnia and Herzegovina, and we will also discuss it with Croatia. Only if we are connected, as a region, can we be energy safe, because no country can do it alone.

Also, the construction of a new gas sto­rage facility, with a capacity of one billion cubic meters of gas, is planned, where the estimated value of the investment is about 200 million euros. Serbia owns only one part of the existing gas storage facility in Banatski Dvor, while the rest is owned by Russian Gazprom, which means that we cannot make all decisions independently. For this winter, we expect to meet our needs from the contract with Gazprom, by withdrawing the agreed quantities of gas from the storage facility in Hungary, and reserves from our gas storage facility in Banatski Dvor.

CE: What could you say about the investment attractiveness of the Serbian energy system, and which new regional and international projects are planned for implementation?

Zorana Mihajlovic:By adopting a new legislative framework in energy, Serbia has taken the first step in the energy transition, and simultaneously created conditions for much more investments in the energy sector, which are a prerequisite for a successful transition.

With the adoption of the first independent Law on Renewable Energy Sources, we have created the conditions to increase the share of green energy in the energy mix. The total value of all planned and potential projects in energy and mining is about EUR 35 billion, of which the largest part are projects in RES.

 At the moment, the share of solar energy and wind energy in the energy mix is only about 3.5 percent, which means that there is a huge potential for new investments in this sector, both of the public company “Elektroprivreda Srbije”, which did not deal with this enough in the previous years, and of the private sector, as well as through partnerships of private investors with “Elektroprivreda Srbije”.

 Particularly important and thus priority projects for us include the construction of two reversible hydroelectric power plants, Djerdap 3 and Bistrica, which are important for security of supply in the conditions of transition to green energy due to balan­cing of large capacities used by RES. Also, besides investments in new gas interconnections and gas storage facilities that I have already mentioned, investments in the transmission and distribution system in the electricity sector are planned, where interconnections with neighboring countries are also particularly important.

CE: To what extent is Serbia’s energy system integrated into the EU energy system today?

Zorana Mihajlovic: Serbia is a contrac­ting party to the Energy Community, an organization that has as its main goal the creation of a pan-European energy market, i.e. the connection of the market in the countries of Southeast Europe and the Black Sea region with the EU energy market. This is, therefore, an area that we are already working on and where, besides creating preconditions in terms of harmonization of regulations, it is very important that there is an infrastructure in place to connect with energy markets. In this sense, we have also launched projects and initiatives for connecting with neighbors both in the gas sector, and in electricity, because Serbia meets all the conditions to become a transit corridor for energy and energy products and thus contribute to greater energy security of the region, as well as greater integration of the market in the region and the region with the EU.

Also, let us not forget that the Green Agenda and the energy transition are an important part of Serbia’s European path and that we have already made significant steps in the EU accession process, where harmonization of the normative framework is only the beginning. I believe that the opening of Cluster 4 in negotiations with the EU will encourage faster implementation of reforms in the chapters co­vered by this cluster–energy, environment and climate change, transport and trans-European networks.

CE: Do you plan to use the Southern Gas Corridor?

Zorana Mihajlovic: In parallel with the execution of works on the interconnection with Bulgaria, which will be completed by the autumn of next year, potential sources of natural gas supply along this route are analyzed. The Ministry of Mining and Energy is already conducting talks with the line ministry of Azerbaijan, so that long before the completion of the pipeline, we have a contract for the supply of this energy pro­duct.

In the current geopolitical conditions in Europe, it is certain that the importance of the gas reaching Europe by the Sou­thern Gas Corridor will increase, as discussed by the memorandum signed between the European Commission and Azerbaijan to double gas imports for the EU. Azerbaijani gas is an important part of the solution for the diversification of gas supply sources in our region, where Serbia, in perspective, with the construction of interconnections with its 

neighbors, can be not only a user of gas from the Caspian region, but also a transit country through which that gas will arrive to other countries in the region.

CE: Do you support the development of the LNG terminals network along the entire maritime perimeter of the EU, how will this help the processes of diversification of sources in such small markets - “islands” of the EU?

Zorana Mihajlovic: Diversification of gas suppliers in Europe was topical ten years ago, but little was done about it, and the consequences are seen and felt today, when we have an energy crisis. This applies both to our region and to Serbia, where the first steps in the construction of the interconnection to Bulgaria were made a decade ago, so that only after many years of halt, this project would be returned to the priorities of this Ministry. The importance of Serbia-Bulgaria gas interconnection is also reflected in the connection with LNG terminals in Greece, where we expect the terminal in Alexan­dropoulis to be completed at a similar time.

 Our idea is to create infrastructure prerequisites for connection with other LNG terminals in the area, such as the LNG terminal in Krk, Croatia, as this means an increasing choice and competition among potential suppliers. The construction of LNG terminals, together with the construction of interconnections that would allow that gas to reach all parts of the region, is another way to increase our energy security. In times of energy crisis, the possibility of connecting with gas producers that are geographically more distant, but can provide certain quantities, should also not be underestimated.

CE: Which renewable energy sources are the most market-efficient and have the highest efficiency in the Serbian market?

Zorana Mihajlovic: Serbia has great potential for investment in RES, solar, wind, biomass, geothermal and other sources. The Ministry’s priority was to create a quality and modern legal framework, aligned with EU regulations, so that we could attract investments in RES.

The first independent Law on the Use of Renewable Energy Sources (RES) has just been adopted to enable new investments in RES and the increase of the RES share in the total energy produced. The new law introduces, among other things, market premiums instead of earlier feed-in tariffs, which have been kept only for small plants and demonstration projects, under EU state aid rules. The new incentive system will expose producers to the impact of the market and competition, reducing costs for citizens and the economy. For the first time, this law has also recognized green hydrogen as a RES, which will play an increasingly important role in the energy transition.

 Global data shows that the prices of electricity production in the last 10 years from solar power plants have decreased about seven times, from wind power plants halved. The development of technologies and market trends have already given impetus to the move towards green energy and will continue to go in this direction, regardless of current developments in Europe in times of crisis, and it is up to us to create the conditions to convert the interest of investors into concrete cooperation and projects that will enable Serbia to be energy safe, together with investments made by public companies and the state.

Thank you for the interview.

Caspian Energy (CE): Г-н министр, Норвегия - один из крупных производителей и экспортеров нефти и газа в ЕС, что Вы думаете по поводу сегодняшнего энергетического кризиса, грозящего перерасти в финансовый?

Министр нефти и энергетики Норвегии Терье Аасланд: Норвежские компании делают все возможное, чтобы поставлять на рынок как можно больше объемов нефти и газа. Уровень добычи близок к максимальной суточной мощности.

Таким образом, наш основной вклад в текущий кризис в краткосрочной перспективе будет заключаться в поддержании нынешнего высокого уровня добычи нефти и газа за счет увеличения периода непрерывной эксплуатации  месторождений и  соответствующей транспортной инфраструктуры. Это является приоритетной задачей для производителей газа в Норвегии и стратегией, которую министерство поддерживает и продвигает.

CE: Может ли Норвегия физически заместить объемы поставок нефти и газа из России?

Терье Аасланд: Именно компании, работающие на норвежском континентальном шельфе, несут ответственность за продажу добываемых ими нефти и газа на рынок на чисто коммерческой основе. Мы обсудили с европейскими лидерами роль Норвегии как единственного крупного экспортера нефти и газа в Европе, и мы продолжаем поддерживать тесную связь. Они прекрасно знают, что компании, работающие сегодня в Норвегии, добывают и продают нефть и газ на рынке, полностью насыщая его.

Наша общая цель состоит в том, чтобы максимально увеличить вклад Норвегии в энергетическую безопасность Европы, способствуя ежедневным поставкам в больших объемах нефти и газа с наших месторождений в будущем, а также сотрудничать по важным вопросам продолжающегося энергетического перехода.

CE: Насколько актуальны в Норвегии проблемы изменения климата и влияния на него добычи нефти?

Терье Аасланд: В текущей ситуации самое важное - достижение максимального объема добычи. Норвегия добывает нефть и газ с очень низкими выбросами CO2, и наша цель сос­тоит в дальнейшем сокращении выбросов на 50% к  2030 году. Мы сделаем все возможное, чтобы и дальше поставлять газ на европейский рынок.

Мы укрепили наше сотрудничество с ЕС, чтобы обеспечить промышленные изменения, необходимые нам для поставок большего количества возобновляемой энергии в Европу, а также для улавливания и безопасного хранения больших объемов CO2. Норвегия является ведущим игроком в области технологий улавливания и хранения углерода – мы близки к созданию полной цепи производства с транспортировкой и хранением под морским дном в Северном море. Речь идет о возможностях хранения всех выбросов CO2 Европы в течение столетия.

У нас также есть амбициозные планы в отношении океанского ветра, в том числе плавучих ветровых турбин.  Цель состоит в обеспечении выработки 30 000 МВт морской ветровой энергии на норвежском континентальном шельфе к 2040 году.

Мы опираемся на опыт, накопленный за 50 лет разведки нефти и газа в суровых условиях Северного моря. Это хрестоматийный пример того, как мы трансформируем норвежскую нефтегазовую отрасль  в отрасль с низким уровнем выбросов. Преобразование происходит во всех отраслях нашей промышленности - другими примерами являются экологически чис­тый алюминий и экологичное судоходство.

CE: Какие компании сегодня активны на норвежском шельфе?

Терье Аасланд: Equinor Energy AS входит в число компаний, активно работающих сегодня на норвежском шельфе. Компания ведет добычу на месторождениях Aasta Hansteen (Норвежское море), Alve (Норвежское море), Asgard (Норвежское море), Urd (Норвежское море), Tyrihans (Норвежское море), Trestakk (Норвежское море), Skuld (Норвежское море), Johan Castberg. (Баренцево море, одобрен для ведения добычи), Byrding (Северное море), Fram H-Nord (Северное море), Fram (Северное море), Gimle (Северное море), Gina Krog (Северное море), Grane (Северное море), Gudrun (Северное море), Gullfaks (Северное море), Gungne (Северное море) и т. д.

Следуетотметитьтакжекомпании Ask BP ASA, TotalEnergies EP Norge AS, ConocoPhillips Skandinavia AS, Lundin Energy Norway AS, Repsol Norge AS, Wintershall Dea Norge AS и Neptune Energy Norge AS.

CE: Планирует ли Норвегия инвестировать в разведку нефти и газа на море в международном масштабе и на Северном море?

Терье Аасланд: Именно компании нефтегазового сектора, а не Норвегия/Минис­терство нефти и энергетики, инвестируют в норвежский континентальный шельф в Северном море. Официальные органы утверждают планы развития и эксплуатации, и мы уже получили в общей сложности восемь планов развития и эксплуатации в течение 2021 года, что положительно скажется на нашей деятельности  в будущем.

Благодаримвасзаинтервью.

Caspian Energy (CE):  Mr. Aasland, Norway is one of the major oil-gas produ­cers and exporters in the EU. What do you think about today’s energy crisis, which threatens to grow into a financial one?

Terje Aasland, Minister of Petroleum and Energy of Norway:  Norwegian companies are doing what they can to deliver as much oil and gas as they can to the market. Production is near the maximum daily capacity.

Our main contribution to the current crisis in the short term will therefore be to maintain the current high production of oil and gas through high uptime at fields in related transport infrastructure.

 This is a high priority for the gas produ­cers in Norway and is a strategy which the Ministry supports and facilitates.

CE: Can Norway physically replace the volume of oil and gas supplies from Russia?          

Terje Aasland: It is the companies ope­rating on the Norwegian continental shelf that are responsible for selling oil and gas they produce into the market on a purely commercial basis.

We have discussed Norway’s role as the sole large exporter of oil and gas in Europe with the European leaders, and there is close contact. They are well aware of that companies operating in Norway today produce and sell oil and gas on the market up to capacity. Our shared ambition is to maximize Norway’s contribution to Europe’s energy security by facilitating high daily deliveries of oil and gas from our fields also going forward, and to cooperate also on important issues for the ongoing energy transition.  

CE: How pressing are the climate change challenges and the impact of oil production on it in Norway?  

Terje Aasland: In the current situation, the most important thing we do is to produce at maximum. Norway produces oil and gas with very low CO2 emissions and our target is to further reduce the emissions by 50% within 2030.  We will do our best to continue to deliver gas to the European market.

We have just stepped up our cooperation with the EU to ensure the industrial changes we need to supply more renewable energy to Europe – and to capture and safely store large quantities of CO2. Norway is a leading player on carbon capture and storage technology – we are close to a complete value chain with transport and storage under the seabed in the North Sea. Capacity to store all of Europe´s CO2 for a century.

 We have also ambitious plans for ocean wind, including floating wind turbines. The goal is to ensure generation of 30 000 MW offshore wind at the Norwegian continental shelf by 2040.

 We build on the experience gained over 50 years of oil and gas exploration under the harsh conditions in the North Sea. This is a textbook example of how we transform Norwegian oil and gas competence to the low emission society. The transformation goes on across our industries – green aluminum and green shipping are other examples.

CE: Does Norway plan to invest in offshore oil and gas exploration on an international scale and in the North Sea?

Terje Aasland: It’s the companies within the oil and gas sector, not Norway/Ministry of Petroleum and Energy, who invest on the Norwegian continental shelf in the North Sea. The authorities approve plans for development and operations, and we have received a total of eight plans for development and operations during 2021, which is positive for the level of activity going forward.

CE: Which companies are actively engaged on the Norwegian shelf today?

Terje Aasland: Equinor Energy AS is among companies actively engaged on the Norwegian shelf today. It is operating production on Aasta Hansteen (Norwegian Sea), Alve (Norwegian Sea), Asgard (Norwegian Sea), Urd (Norwegian Sea), Tyrihans (Norwegian Sea), Trestakk (Norwegian Sea), Skuld (Norwegian Sea), Johan Castberg (Barents Sea, approved for production), Byrding (North Sea), Fram H-Nord (North Sea), Fram (North Sea), Gimle (North Sea), Gina Krog(North Sea), Grane(North Sea), Gudrun(North Sea), Gullfaks (North Sea), Gungne (North Sea), etc. Noteworthy are also such companies as Aker BP ASA, TotalEnergies EP Norge AS, ConocoPhillips Skandinavia AS, Lundin Energy Norway AS, Repsol Norge AS, Wintershall Dea Norge AS and Neptune Energy Norge AS.

Thank you for the interview.

Caspian Energy (CE):  Г-н министр, как ситуация с энергетическим рынком влияет на основные показатели экономики Чехии? 

Министр промышленности и торговли Чехии Йозеф Сикела:  Прежде всего, мы должны сказать, что называть нынешнее положение «ситуацией с  энергетическим рынком» - это большой эвфемизм. Мы находимся в состоянии энергетической войны с Россией, которая делает все возможное, чтобы навредить нам, используя энергию как оружие. Последствия этой войны четко видны. Стремительный рост цен на нефть, газ, электроэнергию и другие сырьевые товары на мировых рынках значительно повышает цены отечественных производителей, что отражается на потребительских ценах. Итак, наблюдается четкая связь с уровнем инфляции, которая в мае достигла 16% в Чехии.

CE: Достаточно ли делает Еврокомиссия для снижения “энергетической нагрузки” на промышленность, частный сектор и население?

Йозеф Сикела:  Еврокомиссия уделяет первостепенное  внимание ситуации на энергетических рынках. К настоящему времени комиссией представлено множество рекомендаций о том, как бороться с высокими ценами на энергоносители и снизить нагрузку на промышленность и домохозяйства. Недавно представленный документ “краткосрочные интервенции на энергетическом рынке и долгосрочные стратегии улучшения структуры рынка электроэнергии” является одним из хороших примеров. Конечно, его возможности ограничены, и от государств-членов зависит, какие рекомендации они будут применять.

CE: Страны Пиренейского полуострова выступили с инициативой временного регулирования энергетического рынка цен в связи с форсмажорными санкционными причинами, поможет ли это промышленному сектору?

Йозеф Сикела: Мы не считаем, что это хороший пример для подражания. Тем более что страны Пиренейского полуострова традиционно пользуются услугами разных поставщиков природного газа, и поэтому гораздо лучше подготовлены к сегодняшней сложной ситуации. Например, Испания получает природный газ путем регазификации СПГ, большой объем которого она получает из Алжира. Конечно, по гораздо более выгодным ценам, чем мы можем реально достичь сегодня. По этой причине регулирование цен обходится им не так дорого, как это было бы в нашем случае.

Однако наша ситуация совершенно иная. Главным образом благодаря спекуляциям, рыночным манипуляциям и вмешательствам лидера рынка, являющегося также стороной, определяющей цены, то есть России, цены на природный газ бесконтрольно растут, и окончательный счет будет оплачен конечным потребителем, будь то компания или домохозяйство.

Если бы Чешская Республика ввела подобное ценовое регулирование, помимо драматических финансовых последствий, это серьезно подорвало бы рынок, а мы не можем позволить себе дальнейшее возникновение волатильности и сбоев. Именно поэтому мы фокусируемся на различных краткосрочных и более прямых мерах. Например, рассматривается компенсация косвенных затрат. Она предназначена для промышленных предприятий, принадлежащих к отраслям, которым угрожает рост выбросов углерода, и предоставляется в форме государственной поддержки. Для малых и средних предприятий также существует возможность получения гарантированных государством беспроцентных кредитов через Национальный Банк Развития.

CE: Насколько эффективно применение возобновляемых источников в промышленном секторе экономики?

Йозеф Сикела:  Промышленные компании в Чешской Республике, даже несмотря на высокие цены на энергоносители, все больше инвестируют в возобновляемые источники энергии, снижая энергоемкость и т.д. Эффективность повышается, когда промышленность комбинирует его с возможностью хранения или использует повторно уже отработанное топливо.

CE: Насколько эффективны инвестиции чешских инвесторов на международных рынках?

Йозеф Сикела:  Из более чем 51 миллиарда долларов инвестиций чешских компаний, вложенных за рубежом, 43,5 миллиарда долларов размещены в других странах-членах ЕС - очевидно, на крупнейших экспортных рынках Чехии. Такое расширение присутствия чешских компаний на внутреннем европейском рынке обеспечивает их более глубокое участие в цепочках поставок Европы. Кроме того, это позволяет приобретать конкретный опыт, в том числе знания о том, как работать на рынках труда, которые относятся к самым дорогим в мире и являются чрезвычайно конкурентоспособными. Вторым по величине направлением чешских инвестиций является Великобритания с более чем 3 миллиардами долларов США. В этом сравнении инвестиции чешских компаний в другие географические регионы намного меньше, и в некоторых случаях мы наблюдаем за уменьшением суммы чешских инвестиций в нескольких стран.  Однако в то же время мы видим растущий интерес чешских инвесторов к крупным зарубежным рынкам, таким как Соединенные Штаты.

CE: Как Brexit повлиял на торговые показатели Чехии?

Йозеф Сикела:  Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии является одним из основных торговых партнеров Чешской Республики.  В последние годы это был наш пятый-седьмой по величине экспортный рынок.  По объему импорта в настоящее время она занимает 16-е место среди стран, из которых мы импортируем больше всего товаров. С 2001 года Чешская Республика добивается положительного сальдо торгового баланса, объем которого значительно вырос в последние годы в связи со снижением британского экспорта в Чехию. В годовом исчислении по сравнению с первым кварталом 2022 года фактически наблюдается увеличение экспорта в Соединенное Королевство на 1,5%, а в плане импорта увеличение на данный момент составляет 20%.

В 2021 году доля экспорта в Великобританию составила 3,8% от общего объема чешского экспорта, в то время как импорт составил 1,55%, а общий оборот - 2,7%.

На показатели торгового оборота  с Соединенным Королевством, к сожалению, сильно влияют ограничения, вызванные глобальной пандемией Covid-19, а также текущая геополитическая ситуация в мире. Поэтому трудно оценить реальные последствия Брексита.

CE: Какой вид транспорта наиболее эффективен и распространен в торговом секторе ЕС и Чехии?

Йозеф Сикела:  В прошлом году общий оборот международных перевозок в Чешскую Республику и из нее составил около 14,5 млрд долларов США, 70% из которых связаны с перевозками в обе стороны по ЕС. Предпочтительные транспортные средства различаются в основном в зависимости от вида перевозимых грузов, а также от расстояний. Поскольку большинство наших основных торговых партнеров являются соседними странами, неудивительно, что автомобильный транспорт по-прежнему играет решающую роль в нашей торговле. Но в соответствии с политикой ЕС роль железнодорожных перевозок будет продолжать возрастать, особенно учитывая плотную сеть и огромные инвестиционные проекты, направленные на дальнейшее улучшение железнодорожной инфраструктуры. Поскольку Чешская Республика является страной, не имеющей выхода к морю, доля водного транспорта составляет менее 4%.

CE: Какие меры предпринимаются в ближайшей и долгосрочной перспективе для увеличения торгового оборота Чехии и ЕС в целом?

Йозеф Сикела:  На национальном уровне мы уже предприняли шаги по стимулированию торговли компаний и их продукции. Мы укрепляем сеть чешских торговых представителей за рубежом и тем самым помогаем чешским компаниям диверсифицировать свои экспортные направления.  Мы решили открыть несколько новых зарубежных представительств взамен отозванных из Российской Федерации. Например, мы открыли новое представительство в Грузии - Тбилиси. Кроме того, мы поддерживаем наших экспортеров услугами по продвижению торговли за рубежом, которые включают в себя помощь в поиске поставщиков сырья и материалов для их производства. Это можно рассматривать как краткосрочную меру.  На более общем уровне мы рассматриваем председательство Чехии в Совете ЕС как возможность смягчить негативные последствия нынешнего кризиса. Обеспечение энергетической и сырьевой безопасности промышленного производства можно рассматривать как долгосрочную меру, но действовать нужно быстро. В области международной торговли во время нашего председательства мы хотим продвинуться вперед в переговорах по новым торговым соглашениям и доработке уже заключенных.

 Мы считаем, что соглашения могут помочь нам укрепить европейскую устойчивость и конкурентоспособность нашей экономики, а также смягчить последствия потери рынков и поставок из Украины и России, найти новые рынки сбыта для компаний, ранее работавших в этих странах, и снизить зависимость ЕС от стратегических продуктов и услуг. Мы будем наступательно акцентировать внимание на положительных аспектах, которые приносит торговля, и развивать сотрудничество со стратегическими партнерами, в основном в трансатлантическом пространстве.

Благодаримвасзаинтервью.

Caspian Energy (CE):  Mr. Sikela, how does the energy market situation affect the main indicators of the Czech economy? 

Jozef Síkela, Minister of Industry and Trade of the Czech Republic:  First of all, we have to say that calling the current situation an energy market situation is a big euphemism. We are in energy war with Russia, which is doing its utmost to harm us by misusing energy as a weapon. The effects of this war are clearly visible. The rapid rise in the prices of oil, gas, electricity together with other commodities on world markets significantly drives prices of domestic producers up, which is reflected in consumer prices. So, there is a clear connection to the inflation rate, which reached 16 % in May in the Czech Republic.

CE: Is the European Commission doing enough to reduce the «energy burden» on industry, the private sector and the population?

Jozef Síkela:  The European Commission is paying the situation on energy markets the utmost attention. So far it has introduced many recommendations on how to tackle high energy prices and reduce the burden put on industry and households. Recently presented communication “Short-Term Energy Market Interventions and Long Term Improvements to the Electricity Market Design” is one of the good examples. Of course, it has limited possibilities and it is up to Member States which recommendations they will apply.

CE: The countries of the Iberian Pe­ninsula have advanced the initiative to temporarily regulate the energy market prices due to force majeure sanctions. Will this help the industrial sector?

Jozef Síkela: We do not believe this is a good example to follow. All the more so because the countries of the Iberian Pe­ninsula traditionally have different suppliers of natural gas than we do and are therefore much better prepared for the today’s difficult situation. For example, Spain obtains natural gas by re-evapora­ting LNG, a large amount of which it draws from Algeria. Of course, at much better prices than we can realistically achieve today. For this reason, price regulation is not as costly for them as it would be in our case.

However, our situation is completely different. Mainly thanks to speculations and market manipulations and interventions by the market leader and price maker, i.e. Russia, natural gas prices are rising uncontrollably and the final bill will be paid by the end consumer, be it a company or a household.

If the Czech Republic introduced similar price regulation, in addition to a dramatic fiscal consequence, it would have seriously disrupted the market, and we cannot afford further volatility and disruption. That is why we focus on various short-term and more direct measures. For example, indirect cost compensation is considered. It is intended for industrial enterprises belonging to sectors threa­tened by carbon leakage and is provided in the form of public support. For small and medium-sized enterprises, there is also the possibility of state-guaranteed interest-free loans through the National Development Bank.

CE: How effective is the use of renewable sources in the industrial sector of the economy?

Jozef Síkela:  The industrial companies in the Czech Republic, even with regard to high energy prices, are increasingly investing in renewable energy sources, reducing energy intensity, etc. The effectivity is increased when the industry combines it with some kind of storage or uses waste heat.

CE: How effective are Czech investors’ investments in international markets?

Jozef Síkela: Out of more than 51 billion USD of investments of Czech companies invested abroad, 43.5 billion USD are allocated in the other Member States of the European Union – obviously the Czech biggest export markets. Such increase of presence of Czech companies on the European internal market allows their deeper involvement in European supply chains. Additionally, it brings specific know-how, including knowledge how to operate on the labour markets that belong to the most expensive worldwide and are extremely competitive. Second largest destination of Czech investments is the United Kingdom with over 3 billion USD. In this comparison, investments of Czech companies to other geographical areas are much smaller and, in some cases, we witness a few countries with the decrease of Czech investments. However, at the same time, we´ve been witnessing rising interest among Czech investors towards major overseas markets, like the United States.

CE: How did Brexit affect the Czech Republic’s trade indicators?

Jozef Síkela: The United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland is one of the Czech Republic’s main trading partners. In the recent years, it has been our fifth to seventh largest export market. In terms of imports, it ranks currently 16th place amongst the countries from which we import the most goods. Since 2001, the Czech Republic has been achieving a positive trade balance, the volume of which has grown significantly in recent years with respect to the decline in British exports to the Czech Republic. In a year-on-year comparison to the first quarter of 2022, there is actually an increase in exports to the United Kingdom by 1.5% and in terms of imports by 20% for the time being. In 2021, the share of exports to the UK accounted for 3.8% of the total Czech exports, whereas imports accounted for 1.55% and the whole turnover for 2.7%.

The indicators of trade exchange with the United Kingdom are unfortunately greatly affected by the restrictions resulting from the global Covid-19 pandemic, as well as by the current geopolitical situation in the world. It is therefore difficult to assess the actual impact of Brexit. However, it can be said that Brexit resulted in a decrease in imports from the UK to the Czech Republic and a stagnation of our exports in the opposite direction.

CE: Which type of transport is the most efficient and widespread in the trade sector of the EU and the Czech Republic?

Jozef Síkela: Last year, the total turnover of international transport to and from the Czech Republic valued about 14.5 billion USD, 70% of it is related to the transport to or from our EU partners.  Preferred means of transport differ mainly based on the kind of transferred goods as well as by distances. As most of our major trading partners are neighbour countries, it comes as no surprise that the road transport still plays a crucial role in our trade. But in the line with the EU policies, the role of railway freight will continue to increase, especially considering dense network and huge investment projects targeting further improvement of rail infrastructure. As the Czech Republic is a land locked country, the share of water transport is below 4 %.

CE: What measures will be taken in the near and long term to increase the trade turnover of the Czech Republic and the EU as a whole?

Jozef Síkela:  At the national level, we have already made steps to foster the trade promotion of companies and their production. We are strengthening the network of Czech trade representatives abroad and thus assisting Czech companies to diversify their export destinations. We decided to set up several new foreign offices in exchange for the withdrawn ones in the Russian Federation.  For example, we set up a new representative office in Georgia, Tbilisi. In addition, we support our exporters with trade promotion services abroad, which includes assistance in finding suppliers of raw materials and inputs to their production. This can be considered as a short-term measure. On more general level, we consider the Czech Presidency of the Council of the EU to be an opportunity to mitigate negative effects of  the current crisis. Ensuring the energy and raw material security for industrial production can be seen as a long-term measure but we need to act quickly. In the area of international trade during our Presidency, we want to move forward with the negotiations of new trade agreements and the finalization of those already negotiated. We believe that the agreements can help us to strengthen the European resilience and competitiveness of our economy, as well as alleviate the impact of lost markets and supplies from Ukraine and Russia, find new outlets for companies previously operating in these countries and reduce the EU’s dependence on strategic products and services. We will offensively focus on the positive aspects that trade brings and develop cooperation with strategic partners, mainly in the transatlantic area.

Thank you for the interview.

20 сентября День Нефтяника Азербайджана, - день подписания  под руководством национального лидера Азербайджана Гейдара Алиева  международного контракта века, в этом году проекту исполнилось 28 лет.  

С начала разработки АЧГ в 2001 году, общий объем доходов от продажи прибыльной нефти с блока  превысил 160  млрд долларов.

С момента ввода в эксплуатацию месторождений «Азери-Чираг-Гюнешли» (АЧГ) по данным на 1 сентября 2022 года  было добыто 560,2 миллиона тонн нефти.

АЧГ является крупнейшим блоком нефтяных месторождений Азербайджана и первым в мире договором, который был подписан дважды, что подчеркивает его сохранившуюся  по сей день, высокую актуальность.

Растущий мировой спрос на нефть способствует росту инвестиционной привлекательности каспийских месторождений, а также росту международного авторитета прикаспийских стран.

Контракт XX века, как его «окрестили» сразу после подписания западные СМИ, плавно приобрел статус проекта XXI века, он продолжает способствовать укреплению  международного авторитета  Азербайджана на мировой арене. Об этом говорит успешный визит президента Ильхама Алиева в Италию в начале сентября.

Президент Ильхам Алиев в интервью европейским  СМИ заявил, что налажен очень активный политический диалог между Италией и Азербайджаном, и между двумя странами развиваются связи в сферах экономики, энергетики и образования. По Трансадриатическому газопроводу (TAP), введенному в эксплуатацию полтора года назад, в Европу транспортировано 13,5 млрд. кубометров природного газа, 11,7 млрд. кубометров этого объема пришлось на Италию, а в этом году планируется транспортировать на итальянский рынок 10 млрд. кубометров газа.

Трубопровод ТАР,  пропускная способность которого составляет 10 млрд. кубометров, в настоящее время работает на полную мощность, что необходимо увеличить этот объем как минимум до 20 млрд. кубометров, для этого требуются дополнительные финансовые ресурсы, и что Азербайджан готов к этому как инвестор, но необходимо участие в этом процессе и других инвесторов. С начала российско-украинской войны, по словам Президента Ильхама Алиева, получены официальные запросы от более чем 10 стран об увеличении объемов экспорта или о начале экспорта азербайджанского газа.

Таким образом, ценность контракта века еще и в том, что именно с него начала формироваться газовая составляющая мировой энергетической безопасности. Попутный газ согласно контракту XX века должен был безвозмездно передаваться Азербайджану. Сегодня ликвидность газовых поставок с месторождения «Шахдениз» не уступает нефти.

В своем интервью Президент Азербайджана сообщил, что объем подтвержденных запасов природного газа страны составляет 2,6 трлн кубометров, планируется удвоить объемы поставок газа в Европу, подписаны соглашения с Италией, Грецией и Болгарией, оценивается транспортировка газа в другие страны континента. Президент Ильхам Алиев выразил уверенность, что Италия станет страной, которая будет осуществлять транзит углеводородных ресурсов Азербайджана в другие регионы Европы.

September 20 is the Oilmen’s Day in Azerbaijan, the day of signing the international contract of the century under the leadership of the national leader of Azerbaijan Heydar Aliyev. This year the project has turned 28 years old.

Since the beginning of ACG development in 2001, the total revenue from the sale of profitable oil from the block has exceeded $160 billion.

Since the commissioning of the Azeri-Chirag-Guneshli (ACG) fields, 560.2 million tons of oil were produced as of September 1, 2022.

ACG is the largest block of oil fields in Azerbaijan and the first contract in the world that has been signed twice, which underlines its high significance to this day.

The rising global demand for oil contributes to the growth of the investment attractiveness of the Caspian fields, as well as to the growth of the international authority of the Caspian countries.

The contract of the XX century, as the Western media “dubbed” it right away after its signing, smoothly acquired the status of a project of the XXI century. It continues to contribute to the strengthening of the international authority of Azerbaijan on the world stage. This is reflected in the successful visit of President Ilham Aliyev to Italy in early September.

In the interviews with the European media, President Ilham Aliyev said that a very active political dialogue has been established between Italy and Azerbaijan, and the two countries are developing ties in the fields of economy, energy and education. Commissioned a year and a half ago, the Trans-Adriatic gas pipeline (TAP) transported 13.5 bcm to Europe. Italy accounted for 11.7 bcm of this volume, and this year it is planned to transport 10 billion cubic meters to the Italian market.

The TAP pipeline, which has a capacity of 10 billion cubic meters, is currently operating at full swing. This volume has to be increased at least to 20 bcm, which requires additional financial resources. Azerbaijan is ready for it as an investor, but it is necessary to have also other investors involved in this process. Since the beginning of the Russian-Ukrainain war we have received official requests from more than 10 countries asking to increase the export volumes or commence the export of Azerbaijani gas.

 Thus, the value of the contract of the century also lies in the fact that it is the point from which the gas component of the world’s energy security began to form. According to the contract of the XX century, associated gas was to be transferred to Azerbaijan free of charge. Today, the liquidity of gas supplies from the Shah Deniz field is as good as that of oil supplies.

In his interview, the President of Azerbaijan said that the volume of the country’s confirmed natural gas reserves is 2.6 trillion cubic meters, it is planned to double the volume of gas supplies to Europe, agreements with Italy, Greece and Bulgaria have been signed, and gas transportation to other countries of the continent is being estimated. President Ilham Aliyev expressed confidence that Italy will become a country transiting Azerbaijan’s hydrocarbon resources to other regions of Europe.

Caspian Energy (CE): Г-н Тиммерманс, как Зеленая сделка ЕС в случае ее реализации к 2050 году спасет ситуацию с климатом на планете? Планируется ли ее  согласование с Индией, Китаем, США, Великобританией, Россией?

Исполнительный вице-президент Еврокомиссии по Европейской Зеленой Сделке Франс Тиммерманс: Европейский зеленый курс представляет собой стратегию ЕС, направленную на становление первым климатически нейтральным континентом в мире. Зеленый курс касается технологий возобновляемых источников энергии и новейших разработок для осуществления энергетического перехода, а также предусматривает защиту и восстановление природы, переход к экономике замкнутого цикла, повышение благосостояния людей и обеспечение справедливого перехода, при котором никто не останется за бортом. Превращение Европы в климатически нейтральную зону положительно скажется на людях, планете и экономике.

В настоящее время на долю ЕС приходится около 8% глобальных выбросов парниковых газов. Климатический кризис является глобальным кризисом, и каждая страна должна будет принять меры и сократить свои собственные выбросы. В конце концов, это то, в чем мы обязались в Парижском соглашении и что подтвердили на прошлогоднем климатическом саммите в Глазго. Основные производители выбросов несут особую ответственность за то, чтобы мы могли поддерживать глобальное потепление на уровне 1,5 градусов.

Поэтому мы должны сотрудничать. В этом смысле сам Зеленый курс может предложить решения, которые также могут принести пользу другим странам в борьбе с климатическим кризисом. Международные встречи G7, G20, климатическая конференция COP27 в Шарм-эль-Шейхе и конференция ООН COP15 по биоразнообразию в Монреале, являются важными моментами для глобального сотрудничества и подведения итогов усилий, предпринятых до сих пор всеми сторонами, чтобы действовать в соответствии с тем, о чем мы все договорились. Чем шире мы будем поддерживать международное сотрудничество, тем эффективнее будет наша борьба с ухудшением климата и кризисом в области биоразнообразия.

CE: Вы занимаетесь климатическими вопросами в ЕС с 2019 года, насколько удалось продвинуться в этом направлении еврокомиссии за это время?

Франс Тиммерманс: Несмотря на последствия российского вторжения в Украину и пандемии, Европейский союз добился огромного прогресса в реализации Зеленой сделки и решении климатических проблем.

В июне 2021 года мы согласовали Европейский климатический закон. Этот закон устанавливает юридически обязывающую цель по сокращению выбросов парниковых газов: к 2030 году мы должны сократить выбросы по крайней мере на 55% по сравнению с уровнем 1990 года. Закон ЕС о климате также закрепляет наше обязательство стать климатически нейтральными к 2050 году. И с пакетом «Fit-for-55», представленным в июле 2021 года, мы предложили широкий набор мер для достижения этих целей. Переговоры по принятию этого пакета продолжаются, и мы намерены завершить их к концу года. Я уверен, что результат будет амбициозным.

Недавно мы также представили планы по обеспечению перехода к экономике замкнутого цикла. Мы хотим, чтобы экологичные продукты стали нормой в ЕС. Поэтому мы предложили новые правила, которые будут применяться практически ко всем физическим товарам на рынке. Например, они должны содержать минимальный процент переработанных материалов, не содержать вредных химических веществ и быть более энергоэффективными. И последнее, но не менее важное: в июне мы предложили новые законы, направленные на улучшение восстановления природы и значительное сокращение использования химических пестицидов.

Будут установлены обязательные целевые показатели для восстановления деградированных экосистем, в частности тех районов, которые обладают наибольшим потенциалом для содействия преодолению климатического кризиса. Например, экосистемы, которые хорошо накапливают углерод, и районы, восстановление которых может уменьшить воздействие стихийных бедствий. Мы также стремимся сократить использование и риск химических пестицидов на 50% к 2030 году, что принесет пользу опылителям, почве, окружающей среде, а также нашему собственному здоровью.

Эти предложения являются важным сигналом для международных партнеров Европы в преддверии большого саммита в области биоразнообразия – COP 15, который состоится в конце этого года в Монреале. Учитывая все обстоятельства, я думаю, что мы  добиваемся устойчивого прогресса по каждому элементу Зеленой сделки.

CE: Насколько едино мнение всех 27  стран ЕС по вопросам климата? Возможно ли достижение консенсуса,не ущемляя демократические и либеральные ценности ЕС? 

Франс Тиммерманс: Все государства-члены ЕС согласны с тем фактом, что климатический кризис является серьезной проблемой для наших граждан, экономики и планеты. И они едины в своей решимости разрешить этот кризис: Закон ЕС о климате и установленные им цели были согласованы на основе консенсуса и приняты единогласно. Для принятия климатического законодательства, все три европейских института — Совет, Парламент и Еврокомиссия — должны совместно согласовать предлагаемое законодательство, прежде чем оно может быть принято и применено. Поступая таким образом, мы гарантируем, что законотворчество в Европе следует четко определенному и демократическому процессу.

Разумеется, индивидуальные обстоятельства в государствах-членах различаются, поэтому меры по применению этих законов могут отличаться в разных государствах-членах.

Законодательство ЕС предоставляет достаточную свободу для этого. Возьмем пример энергетики: у нас есть общие европейские цели в отношении доли возобновляемых источников энергии и необходимости сокращения выбросов парниковых газов, но государства-члены могут свободно определять свой собственный энергетический баланс.

CE: Будет ли ЕС использовать газ в качестве замены бензиновых двигателей?

Франс Тиммерманс: Нет, это очень маловероятно. С 2035 года все новые автомобили и микроавтобусы, зарегистрированные в ЕС, должны иметь нулевой уровень выбросов. Мы все еще дорабатываем детали в ходе переговоров, но мы уже знаем, что Европейский парламент и государства-члены поддерживают эту цель. Еврокомиссия не указывает промышленности каким способом заменить технологии двигателей внутреннего сгорания, но ясно, что европейские автопроизводители решили сосредоточиться на электрификации. Количество электромобилей, заряжаемых от розетки электросети, увеличивается на дорогах Европы с каждым годом.

Существуют также другие технологии для замены двигателей внутреннего сгорания на ископаемом топливе, такие как водород и даже солнечная энергия. Все они разрешены при условии, что они соответствуют нормам выбросов, установленным законодательством.

Благодарим вас за интервью.

Caspian Energy (CE): Mr. Timmermans, how will the EU’s «Green Deal», if implemented by 2050, save the climate situation on the planet? Is it planned to be coordinated with India, China, the USA, Great Britain and Russia?

Frans Timmermans, European Commission Executive Vice-President for the European Green Deal: The European Green Deal is the EU’s strategy to become the first climate-neutral continent in the world. The European Green Deal is about renewable and cutting-edge technologies for the energy transition, about protecting and restoring nature, about moving to a circular economy, about improving the wellbeing of people and making sure this is a just transition where no one will be left behind. Making Europe climate-neutral will be good for people, planet and the economy.

 The EU is currently responsible for about 8% of global greenhouse gas emissions. The climate crisis is a global crisis, and each country will need to step up and reduce its own emissions. That is, after all, what we committed to in the Paris Agreement and reinforced at last year’s climate summit in Glasgow. Major emitters have a specific responsibility to ensure that we can keep global warming to the limit of 1,5 degrees.

 So we have to cooperate. In this sense, the Green Deal itself can offer solutions that could also benefit other countries’ fight against the climate crisis. International fora like the G7, G20, the climate COP27 in Sharm el-Sheikh, and the biodiversity COP15 in Montreal are important moments for global cooperation, and to take stock of everyone’s efforts so far to act on what we all agreed. The more international cooperation we have, the more effective our fight against the climate and biodiversity crises will be.

CE: You have been dealing with climate issues in the EU since 2019, how far has the European Commission managed to move in this direction during this time?

Frans Timmermans: Despite the impact of Russia’s invasion of Ukraine and the pandemic, the European Union has made enormous progress on implementing the Green Deal and tackling climate issues.

 In June 2021, we agreed on the EU Climate Law. This law sets a legally binding greenhouse gas emission reduction target: by 2030, we must emit at least 55% less as compared to 1990 levels. The EU Climate Law also puts our commitment to be climate-neutral by 2050 into law. And with the Fit-for-55 package presented in July 2021, we proposed a wide set of measures to reach these targets. Negotiations to adopt this package are ongoing, and we aim to finalize them by the end of the year. I am confident that the outcome will be an ambitious one. 

 Recently, we also presented plans to ensure we move towards a circular economy. We want to make sustainable products the norm in the EU. We therefore proposed new rules that will apply to almost all physical goods on the market. They should contain a minimum percentage of recycled materials, have no harmful chemicals, and be more energy efficient, for example.

 Last, but not least, in June we proposed new laws to enhance nature restoration, and significantly reduce the use of chemical pesticides. There will be binding targets to restore degraded ecosystems, in particular those areas with the most potential to help tackle the climate crisis. For example, ecosystems that are good at storing carbon and areas where restoration can reduce the impact of natural disasters. We also aim to reduce the use and risk of chemical pesticides by 50% by 2030, which will benefit pollinators, soil, the environment as well as our own health. These proposals are an important signal to Europe’s international partners ahead of the big biodiversity summit – the COP15 – that takes place at the end of this year in Montreal.

 All things considered, I think we are clearly making steady progress on each element of the Green Deal.

CE: How common is the opinion of all 27 EU countries on climate issues? Is it possible to reach consensus without infringing on the democratic and liberal values of the EU? 

Frans Timmermans:  All EU Member States agree on the fact that the climate crisis is a major challenge for our citizens, economies and the planet. And they are united in their determination to tackle this crisis: the EU Climate Law and the targets it established were agreed upon consensually and adopted unanimously.

 To pass climate legislation, all three European institutions – the Council, the Parliament, and the Commission – have to jointly agree on the proposed legislation before it can be adopted and applied. Doing so, we ensure that law-making in Europe follows a clearly defined and democratic process.

 Of course, individual circumstances in Member States differ, which is why measures to implement these laws may differ across Member States. EU legislation leaves enough flexibility for this. Take the example of energy: we have common European targets on the share of renewable energy and the need to reduce greenhouse gas emissions, but Member States are free to determine their own energy mix.

CE: Will the EU use gas as a replacement for petrol engines?

Frans Timmermans: No, that is very unlikely. From 2035, all new cars and vans registered in the EU must be zero-emission. We are still finalizing details in the negotiations, but we already know that the European Parliament and Member States back this target. The European Commission does not tell industry how to replace the combustion engine technologies, but it’s clear that European car makers have decided to focus on electrification. The number of plug-in electric vehicles on European roads is increasing every year. There are also other technologies to replace fossil-fuel combustion engines, such as hydrogen and even solar power. They are all allowed, as long as they comply with the emissions norms set in the legislation.

Thank you for the interview.