Caspian Energy (CE):  Presidents of the two countries, Azerbaijan and Turkey, launched the strategic TANAP gas pipeline on November 30.  What is its maximal carrying capacity and which new sources will join the gas pipeline in future?

Parviz Shahbazov, Minister of Energy of Azerbaijan: The key role in implementing the idea of exporting natural gas to Europe from a new source belongs to the Trans-Anatolian Natural Gas Pipeline (TANAP). As the result of the Azerbaijan-Turkey brotherhood and friendship, the TANAP has led to the emergence of a grandiose infrastructure project such as the Southern Gas Corridor. In this sense, completion of the TANAP pipeline section linking with the EU is a landmark event. This project is an achievement of President Ilham Aliyev’s policy aimed at strengthening our country’s position on global issues such as energy security.

One of the advantages of the TANAP is that its transmission capacity and a number of project participants can be increased in future at the request of countries which wish to join the pipeline. The initial annual pipeline transmission capacity makes 16 bcm. About 4 billion cubic meters of gas has been transported via the TANAP to Turkey since July 2018 until the present day. 6 billion cubic meters of gas per year is planned to be delivered to the Turkish market via the TANAP from June 2020. The annual carrying capacity of the pipeline will reach 16 bcm starting from the end of 2021. If required, the carrying capacity of the pipeline can be increased up to 31 bcm in the next stage. There is a big potential for the expansion of TANAP. Which countries shall be sources of gas is to be decided by gas producing countries.

CE: How does the delay in TAP’s construction impact the export policy? What is the size of expenses facing producers? Are you satisfied with the present work speed?

Parviz Shahbazov: At present, the Trans Adriatic Pipeline (TAP) is 91% complete. The project is planned to be delivered on time. The obstacles which may cause the delay have been handled. It is planned to get the pipeline construction completed and transport Shah Deniz-Phase 2 gas to the European markets in the second half of 2020. TAP is a project meeting EU’s goals such as energy security, diversification of sources and environmental protection. This provides a strong political support for the project at the international level. 

CE: How big is the demand for natural gas on the global market  today and how do you assess the competitiveness of the Caspian gas compared to Russian, Norwegian, Algerian gas and other sources, as well as to LNG supplies from Qatar, the USA and Australia? 

Parviz Shahbazov: The global demand for natural gas, as for a low-carbon energy source, has been increasing in recent decades. The share of natural gas in the global energy balance now makes 23%. As the figures of 2019 are not ready yet, I will refer to the development indicators seen in 2018. When it comes to natural gas, 2018 stood out as one of the golden years. Global gas production and consumption totaled around 3.87 trillion cubic meters and 3.85 trillion cubic meters in 2018 respectively. The global demand for gas rose by 5.3%. According to the forecasts, the share of natural gas in the global energy balance will make around 26-27% in 2040.

The process of diversification of supply sources is now running on the European market. Diversification of sources and routes is the main goal of the European energy security policy. For Europe, Caspian gas is a new source, while the TAP is a new route.

Complying fully with energy diversification, Azerbaijani gas is delivered to Europe via the corridor consisting of gas pipelines, which means a stable and long-term supply. On the other hand, 25-year contracts signed with 9 companies from 8 countries guarantee the sale of 10 bcm of Shah Deniz-Phase 2 gas.

It also bears reminding that the Southern Gas Corridor is the first project providing new gas supplies to the South-East Europe. Azerbaijani gas will not only sufficiently meet demand of these countries but also contribute into creation of the supply chain for countries possessing no gas infrastructure.

CE: How does uneasy relationship of Turkey and Greece impact the project?

Parviz Shahbazov: Regional and global significance of the Southern Gas Corridor is capable of neutralizing external impact on the project. Both the Turkish and Greek sides are interested in successful implementation of this project. Agreements on sale of certain volumes of gas have been signed with each of these countries: 6 bcm – with Turkey, about 1 bcm – with Greece. 

Along with gas supply to Turkey and Greece, the Southern Gas Corridor provides conditions for turning these countries into hubs. At present, the operations over the Southern Gas Corridor sections, crossing the territories of both countries, are successfully completed.

CE: There are about 20 gas hubs in Europe and only three of them are of international importance: in Great Britain, the Netherlands and Austria. To what degree is the south gas hub  important, given the new supplies? 

Parviz Shahbazov: It will depend on the number of pipelines to be linked to the Southern Gas Corridor in future, and also on the volumes of transported gas. Construction of the Greek-Bulgarian interconnector (IGB) is currently ongoing in order to have it linked to this corridor. Besides, operations on implementation of the Ionian-Adriatic pipeline (IAP) project are ongoing as well.  Romania is interested in using the Romanian-Bulgarian gas interconnector and the transmission infrastructure of the Bulgaria-Romania-Hungary-Austria (BRUA) pipeline during the expansion phase of the Southern Gas Corridor in the direction of the Balkans and Central Europe.

Hungary is also taking interest in acquiring natural gas via the Southern Gas Corridor. The Southern Gas Corridor has been designed in a way to permanently expand and develop. At the next stage of development the Southern Gas Corridor can extend towards the Central and Western Europe, and turn into a hub.                                      

CE: What stage has the development of the Trans Caspian gas pipeline reached? To what extent is this project urgent for Azerbaijan today?

Parviz Shahbazov: According to the data of BP, Turkmenistan’s gas reserves make 19.5 trillion cubic meters. A total of 61.5 billion cubic meters of gas was produced in 2018. Gas consumption totaled 28.4 bcm.

Diversification of export routes and gaining revenues from natural gas are also important for Turkmenistan. The Trans-Caspian gas pipeline project provides an access for Turkmenistan’s gas into the European market. Turkmenistan and the European Union have the final say in this process. Turkmenistan is interested in considering export routes in the direction of Europe and in delivering energy resources to foreign markets. Discussions with the European Union and Turkey are held on different levels. Turkmenistan has been represented at the meetings of the Southern Gas Corridor Advisory Council for two years in a row. All of it is a positive aspect in development of energy cooperation with the participation of Turkmenistan.

Azerbaijan is holding energy cooperation with Turkmenistan in bilateral and trilateral formats. An example of this is the April meeting held in Ankara last year with the participation of Energy Ministers of Azerbaijan, Turkey and Turkmenistan.

Azerbaijan has an experience bringing benefits to all parties in transportation of Central Asian energy resources, including delivery of Turkmen oil to the world markets. Azerbaijan provides transit opportunities for energy resources of Turkmenistan. Central Asian countries can enjoy all logistics services in future as well.

CE:  What stage has been reached in developing a long-term state strategy on renewable sources of energy? What will be a percentage ratio in the energy balance in coming 10 years?

Parviz Shahbazov: Mapping out of the “Long-term strategy on development of the energy sector of the Azerbaijan Republic” is envisaged in accordance with the Azerbaijan Republic President’s order #1209 “On acceleration of energy sector reforms” dated 29 May, 2019.  The strategy will reflect strategic measures associated with the development of renewable sources of energy. International consulting companies are now attracted, and a relevant work is underway due to this measure.

The goal in the next 10 years is to increase the share of using renewables up to 30% in the total installed capacity. The work on development of the renewable energy sector is currently underway in compliance with the order of the head of the state. Operations on implementation of pilot projects concerning wind and solar sources of energy with the capacity of 440 MW are currently carried out with the assistance of foreign energy companies. After the Law “On use of renewable sources of energy in electricity production” has been passed, it is planned to create additional generation capacities at the expense of private investments attracted via auctions. For this purpose, the project on preparation of auctions is being implemented with the support of the European Bank for Reconstruction and Development, including the work on development of the legal framework regulating tendering processes.

CE: Which types of energy resources are the most competitive in the climate conditions of Azerbaijan?

Parviz Shahbazov: High level use of hydropower resources is practiced in Azerbaijan. Thus, 1,782.2 million kWh was produced out of a 1,134MW capacity in 2018. Nowadays, using of wind and solar energy is of particular significance in the general energy strategy of the Republic. Azerbaijan is attaching big priority to increase of using solar and wind energy. Competitiveness of renewable energy sources in relation to the conventional energy resources comes mainly out of development of renewable energy potential and is directly associated with the technology development in the country. Our observations show that the attention given by the head of the state to the renewables sector, ongoing reforms in the country and development of technologies in the energy sector along with existing electricity wholesale tariffs make it possible to invest. The potential of the renewables sector in our country has reached a sufficiently good level.

Thank you for the interview

Caspian Energy (CE): Madame Minister, the parliament approved the new staff of the European Commission.  Which differences between the former and the new staff have you seen and what hopes do you place on the work of the new staff of the Commission in coming 5 years?

Marie Christine Marghem, Minister of Energy, Environment and Sustainable Development of Belgium: The biggest difference we’re seeing in comparison with the former European staff is the will to implement the Green Deal and to achieve the Paris agreement. Therefore the new commissioner Kadri Simson has a very important role to play and fortunately, she’s highly aware of the matter. Minister Marghem has a very good relationship with her. We also consider that the new staff wants to go further in the way of EU energy independence. We are also pride as the Belgians for the nomination of commissioner Didier Reynders who has a very long experience too.

CE: Which economic sectors of the EU and Belgium are in need of investments and subsidies today?

Marie Christine Marghem: The two topics essentials on the European scale are digitalization and innovation. First of all, innovation remains a key factor for the future. It is the same in Belgium, so we have to improve some infrastructure: gas or electricity network for example. It’s the reason why I approved Elia’s (electricity network administrator) development plan until 2030. We will reinforce some electric lines to support the renewable energy flow.

CE: How do you assess the energy security situation? Don’t you think it is in danger due to lower gas prices, which does not stimulate gas supply from new sources, while the European sources are getting exhausted?

Marie Christine Marghem:  The most important is to diversify our sources of supply to avoid an excessive dependence on only one type of energy. We consider gas as a transitional energy source. To succeed the nuclear phase out the Parliament approved in April of 2019 the “CRM (capacity remuneration mechanism) law” which will allow the construction of new gas production units in Belgium. On this matter we can see how much innovation is important to reduce the carbon emissions of gas units.

CE: Do you consider it possible to stop an operation of two nuclear reactors in Belgium after 2025? 

Marie Christine Marghem:  The 2003’s law provides the nuclear phase out in 2025. This nuclear phase out was one of the main concerns of the minister’s cabinet: we developed an Energy Pact with the Regional Ministers until 2030-2050. Furthermore, we will notify the Belgian National Energy and Climate Plan to the European Commission before the end of this year. If the next government wants to change this law it will have to find a new majority.

CE: Does Belgium plan to fully abandon internal combustion engines in favor of electric motors?

Marie Christine Marghem:  Belgian long term strategy for 2050 is not achieved yet. We are completing its development. We are working on the Belgian electricity network to enable and increase more electric vehicles. We also have other possibilities such as liquid gas, hydrogen and more.

CE: Isn’t the production of lithium-ion batteries more harmful than petrol production? What solution would you suggest?

Marie Christine Marghem:  The two aspects are completely different. You have to consider the whole production process of lithium-ion batteries and evaluate the impact on the environment. We are working on sustainable solutions, recycling included. For instance we have a “Transition Funds”. These Funds are aimed to promote new ways of energy production. It also financially counterbalances the prolongation of two nuclear power stations (Doel 1 and 2) that is 200 million Euros for 10 years.

Petrol sources are limited and we have to find new sources of energy to succeed energy transition.

CE: Which sources of energy are the most efficient in the EU and Belgium?

Marie Christine Marghem: Offshore energy is a real success for Belgium. Offshore wind turbines are more efficient than onshore wind turbines because of the wind’s strength at sea. We have now an installed capacity of 1.5 GW and we will reach the 4 GW in 2030. We have developed an expertise on this field and we now export our technology abroad. On the European ranking, we are on the third place and on the fifth place in the world.

Thank you for the interview

Не секрет, что коронавирусная инфекция COVID19, получившая довольно широкое освещение в мировых СМИ, кроме рекордного падения цен на энергоносители, также послужила своеобразным катализатором осознания «энергетической системы координат», в которой мы все находимся и которой так не хватало для понимания необходимости реформирования того, что мы привыкли называть энергетической безопасностью.

Нефть из самого ликвидного в XX веке товара все более усиленными темпами превращается в товар – изгой,  экологически чистые энергоресурсы все более наступают ей на пятки. При этом не важно, что ветровая энергетика не стабильна и не менее убийственна для флоры и фауны, чем нефть, а солнечная энергетика помимо капризов погоды также занимает огромные территории и не имеет технологий хранения и транспортировки на дальние дистанции. Кроме того, на производство литиевых батарей для электромобилей требуется энергоемкость на 30% превышающая производство традиционного топлива, при этом его «углеродный след» оказался на 20-60% выше, чем при производстве двигателей внутреннего сгорания.

В погоне за сохранением «привычного распорядка вещей», мы продолжаем терять 65% популяции пчел, которые ответственны за жизнь 80% растительности на Земле, никто больше не хочет дышать продуктами жизнедеятельности организмов, почивших в мир иной 5 миллионов лет назад, наши океаны задыхаются от мусора и через каких то 30 лет на планете просто не останется чистой питьевой воды, а также ее флоры и фауны.  Что мы имеем, это локальные рынки возобновляемых энергоресурсов, которые при всей своей эффективности все же  носят сезонный характер.  Это одна из причин, почему нефть держится за счет искусственного регулирования, хотя в последнее время все больше уступает эту ведущую роль природному газу и его жидким фракциям. Газ сегодня воспринимается инвесторами, аналитиками и маркетологами как естественный переходный энергоноситель, призванный ликвидировать зависимость от угля и нефти.

Роль природного газа в Евросоюзе должна серьезно сократиться к середине века, сказала глава генерального директората Еврокомиссии (ЕК) по энергетике Дитте Юуул Йоргенсен в ходе онлайн-конференции Атлантического совета. Однако в наборе используемых Евросоюзом энергоресурсов (так называемом энергомиксе),  природный газ играет «очень-очень большую роль», на него приходится более трети энергопотребления, и в обозримом будущем газ останется важным источником энергии для Евросоюза.

«Я думаю, важно посмотреть на роль газа в нашем энергомиксе в долгосрочной перспективе. Ясно, что при приближении к 2050 году, к климатической нейтральности нашей экономики роль газа будет намного меньше, чем сейчас. Но это - через 30 лет», - сказала она.

Еврокомиссия хотела бы, чтобы использование природного газа в Евросоюзе было заменено более «чистыми» источниками энергии, отметил замглавы этого директората Клаус-Дитер Борхардт ранее на той же конференции. Однако сделать это можно, когда и если у ЕС будут альтернативные виды энергии в объёмах, в которых нуждается его энергосистема, подчеркнул он.

Саммит глав государств Евросоюза в декабре договорился о переходе к так называемой климатической нейтральности к 2050 году. В начале марта Еврокомиссия предложила документ, который должен обязать ЕС стать климатически нейтральным к середине века. Речь идет о законопроекте, который устанавливает обязательную для исполнения цель – итоговый объем выбросов парниковых газов в атмосферу в союзе должен стать нулевым к 2050 году.

Между тем европейский рынок становится все более глобальным, в марте этого года украинская Нафтогаз подписала с американской  Louisiana Natural Gas Exports договор  о закупках около 5,5 миллиарда кубометров американского сырья в течение двадцати лет. В пакете идут еще два контракта: на хранение заокеанского топлива в газовых хранилищах Украины и на строительство и эксплуатацию газотранспортной инфраструктуры между Польшей и Украиной.

LNG стирает границы, снижая зависимость газа от нефтяных котировок, чем больше объемы торговли спотовым газом,  тем больше вероятность что в ближайшее время газ вырвется в свободное ценообразование, тогда партии LNG как на европейских, так и азиатских биржах, столкнутся в конкурентной борьбе с трубопроводным газом, стимулируя инвестиции в газовый upstream и стабильный рост газового баланса, что и требуется стратегическому инвестору.

У газа есть свой плюс – у него  нет регулятора наподобие ОПЕК, что не помешало ему естественным путем контролировать поставки соответственно спросу во время кризиса.

ОАПЕК

Вся история нефти XX века это фактически ее использование в качестве экономического «оружия», что напоминает о  нефтяных эмбарго, например,  введенное в октябре 1973 года. США за всю свою историю установила количество эмбарго на нефть, больше чем любое другое государство, включая введение нефтяного эмбарго в течение двух десятилетий на Японию до начала II Мировой Войны, на Советский Союз в 1960 году, на Северную Африку, Бирму, Сербию, Гаити, Ливию, Ирак, Иран и Судан.

Некоторые Арабские государства производители нефти вводили эмбарго в 1956, 1967 и 1973 годы  на государства, являющимися сторонниками США и западных стран.  Они тем самым, в  1967 и 1973 гг. хотели заставить страны, поддерживающие Израиль поменять свою политику, оказать на него давление во время войны  1967 года.

Самым важным итогом эмбарго, введенного в 1967 году, стало возникновение Организации Арабских стран-экспортеров нефти (ОАПЕК) впоследствии  соответственно - Организацией стран-экспортеров нефти (ОПЕК).

Когда в 1974 году цены на сырую нефть резко поднялись, некоторые члены ОАПЕК,  посчитали их слишком высокими. Саудовская Аравия начала беспокоиться, что высокие цены на нефть могут разрушить экономику западной Европы, тем самым усилиться коммунистический блок, альтернативные технологии, что может в будущем привести к отсутствию необходимости в потребности нефти и тем самым ОАПЕК как организация может прекратить свое существование.

В январе 1974 года министры нефти дали добро на увеличение добычи на 10% вместо запланированного увеличения на 5%. Введенное эмбарго по мнению официальных лиц США закончилось 18 марта 1974, а в отношении Нидерландов - 11 июля 1974 года.

ОПЕК +++..

Сегодня ОПЕК потеряла прежнюю политическую роль, количество ее участников расширилось  и ее основная функция – поддержание значимости роли нефти как основного мирового энергоресурса во время последнего кризиса, оказалась провальной. ОПЕК   влияет на рынки все меньше. Поэтому природный газ, который является наиболее экологически чистым энергоносителем, все больше нуждается в отвязке от нефтяных котировок, а ОПЕК в возможном прекращении деятельности. 

ОПЕК ухудшило прогноз снижения мирового спроса на нефть из-за пандемии коронавируса: во втором квартале 2020 года ожидается падение спроса до уровня 81,3 млн баррелей в сутки. А 12 апреля 2020 года Саудовская Аравия, Россия и другие нефтедобывающие страны, входящие в ОПЕК+ договорились сократить добычу нефти на 9,7 млн баррелей в сутки в мае и июне или на 23% относительно исходного уровня, затем в июле - декабре 2020 года это ограничение будет смягчено до 7,7 млн баррелей в сутки, или 18%, а в период с января 2021 до апреля 2022 года уровень ограничений составит 5,8 млн баррелей в сутки, или 14% от базового уровня.

Предыдущая сделка действовала три года — с начала 2017-го до 31 марта 2020 года. В 2009 году ОПЕК сокращал добычу нефти для целей восстановления роста цен только на 3 млн б/с, а в 1999 году — на 4 млн б/с.

Современный ОПЕК это громоздкий формат, состоящий из 23 стран, получил новое название «ОПЕК+++». И это беспрецедентное сокращение в истории ОПЕК и всего нефтяного рынка не помогло, цены продолжили падение. На настроение трейдеров больше влияли данные о хранилищах нефти в США или ситуация с очередным коронавирусным локдауном, чем сокращения в рамках ОПЕК+++. На фоне данных о нарушениях договоренностей со стороны некоторых членов организации, а также огромных убытков нефтегазовых majors, актуальность ОПЕК c точки зрения свободного рынка и дальнейшей инвестиционной привлекательности нефтегазовой отрасли, требующей стабильности, а не искусственного регулирования, все больше ставится под большой вопрос.

Как известно, уже 22 апреля стоимость эталонной марки в моменте опускалась ниже 16-ти долларовой отметки. В оставшиеся дни апреля европейская нефть торговалась в коридоре 20-24 доллара за баррель. А в последний день месяца котировки повысились до 26 долларов и выше, что стало реакцией на данные Минэнерго США по запасам нефти и нефтепродуктов, а также, возможно, ожиданий участников рынка стимулирующих мер от ФРС США.

Еще более драматично развивались события на американском рынке, 20 апреля на торгах Нью-Йоркской товарной биржи цена майских фьючерсов на североамериканскую нефть WTI сначала упала до нуля за баррель, а затем ее котировки ушли в минус – впервые в истории! Цена нефти в моменте обваливалась до минус 40 долларов за баррель, продавцы контрактов доплачивали покупателям. Главной причиной, как отмечалось в СМИ, стало падение спроса на нефть из-за антикоронавирусного простоя мировой экономики и существенного сокращения резервных мощностей для хранения нефти.

Нуждается ли сегодня мировая экономика в искусственном поддержании жизнеобеспечения нефтяных котировок, развивая «голландский синдром» мировой экономики, что может привести к очередным кризисам,  или ОПЕК как  «лошадь сдохла и с нее пора слезать», как метко выразился один из российских олигархов.

I first met Mr. Yusifzade in 2007. At that time I was appointed a Head of the Mechanics and Energy Division of SOCAR Ecology Department and was supposed to hold a presentation. Many issues associated with this division were controlled by the First Vice President of SOCAR Khoshbakht Yusifzade.  He received me in his office and we talked a lot. I also would like to note that Mr. Yusifzade has a quite different attitude toward the oil industry workers. His unique sense of humor always sets the right tone for any conversation. In particular, he asked me a question which I still remember.

He asked what the difference between a generator and an engine was. As a usual, I continued giving scientific explanations. At that period I was thoroughly studying this field. I spoke with an enthusiasm and in details about various points of connection between these two units. He was listening very carefully. Since his looks did not reflect satisfaction, I continued drawing additional schemes and proceeded with explanation. He looked in my face and said: “Ruslan, you said in a wrong way”.

I was surprised and answered: “Mr. Yusifzade, I think it is all that I know. He said: “This question has a short answer”. A generator is a man, an engine is a woman.  A generator is earning while an engine is wasting”, he said, smiling. Mr. Yusifzade can explain a complex oil industry in a much simpler language, as a real oilman. 

Then I took over an important position at Azerigaz Production Union. And every time when telling many interesting things about Mr. Yusifzade, I bring this example to first-timers with a smile. A wise man’s words have always been valuable. And our nation has always given big significance to his words.

You have probably seen the degree of interest shown toward the speeches and opinions of Khoshbakht Yusifzade at SOCAR events held with the participation of the Azerbaijan Republic President Mr. Ilham Aliyev. The head of state is always very attentive to Mr. Yusifzade who enjoys the President’s special trust. There are a lot of new things that we learnt from Mr. Yusifzade, but many oil industry workers will keep learning many things in future as well. In particular, how a person should love and be responsible for his work. Learning it can bring success to everybody. I perfectly remember technical inspections carried out by Azerigaz PU at that time due to problems caused by carbon oxide. You cannot imagine how concerned Mr. Yusifzade was about incidents of suffocation among people. He used to summon urgent meetings right away. “Explain, show the way out, what we can do in order to prevent such incidents”, he said without hiding his anxiety, and has always managed to find a solution for a challenging situation.

I think everyone in Azerbaijan knows Mr. Yusifzade well enough. He is the only person-citizen with whom everyone is on good terms because he always tries to do good. He keeps working tirelessly these days as well. Looking at a ninety years old Khoshbakht Yusifzade, you are trying to be more responsible, saying: “Why should I get tired of work?” I would say that Mr. Yusifzade alone has the best recipe for happiness.