Последние интеграционные процессы Беларуси, России и Казахстане, а также отказ западных инвесторов от участия в проектах каспийского шельфа Казахстана, ставят под большой знак вопроса развитие западного экспортного вектора Казахстана - на европейские рынки.
Итогом состоявшегося в феврале этого года первого заседания Консультативного комитета по нефти и газу при Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) стало создание к 1 января 2015 года общего рынка нефти и газа. Об этом сообщил министр по энергетике и инфраструктуре ЕЭК Даниал Ахметов. Министр подчеркнул, что "в этой сфере принято два очень серьезных соглашения - об организации и развитии общего рынка нефти и нефтепродуктов и о доступе к газовой инфраструктуре. - На заседании мы обсудили вопросы по развитию этих двух соглашений". Поскольку эти два соглашения являются базовыми, то они не могут предусмотреть всех возникающих нюансов, отметил Д.Ахметов. Он сообщил, что рассмотрены вопросы, связанные с разработкой единых правил доступа к нефтегазотранспортным системам, с единой методикой определения их
технической возможности и свободных мощностей, а также методологией формирования индикативных балансов энергоресурсов государств-участников ЕЭП.
По мнению министра ЕЭК, реализация этих двух соглашений является некой общей платформой, которая позволит к 1 мая 2014 года сформировать нормативно-правовую базу Евразийского экономического союза.
Ранее в апреле 2012 года директор Агентства по исследованию рентабельности инвестиций РК Кайнар Кожумов заявлял о необходимости в рамках единого экономического пространства недискриминационного доступа к газотранспортной системе (ГТС) России для газа, добываемого на территории Казахстана и экспортируемого в третьи страны. По его словам, получение доступа к российской ГТС необходимо в том числе и в связи с планами Казахстана по увеличению к 2020 году в 2,3 раза объема добычи газа - до 90-92 миллиардов кубометров с 39,5 миллиарда кубометров в 2011 году.
Если Казахстану удастся добиться от российского правительства транзитного допуска к экспортным системам РФ, чего не удавалось сделать в последние 20 лет европейским странам, то есть присоединить Россию к Европейской Энергетической Хартии, то это, скорее всего, отложит на неопределенный срок переговоры по проекту Казахстанской Каспийской трубопроводной системы транспортировки (ККСТ). Она предусматривает строительство нефтепровода Ескене-Курык первоначальной мощностью 23 млн. тонн в год с возможностью расширения до 56 млн., сооружение нефтеналивных терминалов и соответствующей инфраструктуры вблизи Баку с последующим подключением к системе Баку-Тбилиси-Джейхан (BTC).
Именно на этот маршрут ориентирована вторая - промышленная фаза разработки мега-месторождения казахстанского сектора Каспия - «Кашаган», весь проект оценивается в $46 млрд.
Именно Кашаган, как ожидалось, должен был заполнить BTC после падения добычи на месторождениях «Азери»-«Чыраг»-«Гюнешли».
Сроки реализации второй фазы по «Кашагану» пока запланированы на 2018-2019 гг. А начало пробной эксплуатации ожидается до июня этого года с объема 75 тыс. баррелей в сутки с доведением до 375 тыс. Запасы «Кашагана» составляют 38 миллиардов баррелей или 6 миллиардов тонн, из них извлекаемые - около 10 миллиардов баррелей. Природного газа - более одного триллиона кубометров.
Крупнейшими иностранными участниками кашаганского проекта в настоящее время являются компании ENI, Royal Dutch Shell, Exxon Mobil и Total, которые владеют по 18,5%. Также в консорциум по разработке месторождения входят ConocoPhillips с 9,3% и японская Inpex с 8,3%. Подавляющее большинство этих компаний являются участниками BTC. Еще в прошлом году Total, ENI, Shell, а в этом году ConocoPhillips и Statoil (коммерческий оператор проекта экспорта каспийского газа с «Шах Дениз» на рынок ЕС) отказались от разведки и разработки новых структур казахстанского шельфа Каспия в связи с изменениями в законодательстве, предусматривающими отказ от PSA, стабильности контрактов и ужесточение налогообложения добывающего сектора (вступил в действие с 1 января 2009 года).
Получается, что дальнейшее развитие проекта «Кашаган» зависит теперь не только от договоренностей с Казахстаном, но и от условий интеграции нефтегазового пространства Евразийского экономического союза трех стран. А это, безусловно, прибавляет новые риски и без того проблемному, оставшемуся в «гордом одиночестве на шельфе» проекту, реализация которого постоянно откладывается. Под вопросом остается и проект соединительной системы западного и северо-восточного берега Каспия, а значит остается открытым вопрос дальнейшего заполнения системы BTC после 2024 года (после падения добычи нефти на АЧГ).
