Прекращение инвестиций в новые проекты по добыче нефти может способствовать повышению цены на нефть до $200 за баррель. Такое мнение высказал вице-премьер России Александр Новак на Петербургском экономическом форуме (ПМЭФ).
«Я себе не представляю, что с завтрашнего дня прекращаются инвестиции в новые нефтепроекты. Ну, и что будет? Цены, наверное, будут на нефть $200, или цены на газ взлетят. Волатильность повысится», — заявил Новак, комментируя предложение Международного энергетического агентства (МЭА)
Рынок нефти может восстановиться от пандемических потрясений к весне 2022 года, но в будущем колебания цен возможны в диапазоне от нуля до бесконечности. Такое мнение в интервью ТАСС на полях Петербургского международного экономического форума высказал президент и совладелец «Лукойла» Вагит Алекперов.
По словам Алекперова, цены на нефть сегодня нестабильны, а потому регулируются соглашением ОПЕК+. «Но эти договоренности держат взаперти более 5 млн баррелей [в сутки] (сокращение добычи нефти в странах ОПЕК+ этим летом будет сведено к 5,7 млн баррелей в сутки - прим. ТАСС). То есть это баррели, которые могут попасть на рынок, если договоренности нарушатся», - пояснил он. Непредсказуемости добавляет и иранский фактор, когда на рынок в любой момент может вернуться до 1,5 млн баррелей в сутки нефтяного предложения. При этом он отметил, что не видит признаков заката эпохи нефти. «Почему мы концентрируемся на этой отрасли? Потому что, как я думаю, человечество не обойдется в ближайшие десятилетия без нашего продукта», - сказал Алекперов.
По прогнозам самой ОПЕК в ежегодном World Oil Outlook, эпоха растущего спроса на нефть в большинстве развитых стран мира доживает свои последние годы.
Уже в ближайшие пять лет потребление «черного золота» в государствахз ОЭСР начнет сокращаться, а к 2045 году рухнет на 35%, прогнозирует ОПЕК.
Страны ОЭСР, куда входят США, Евросоюз, а также развитые экономики Азии, включая Японию и Южную Корею, в прошлом году «жгли» и перерабатывали 41,4 млн баррелей в день, обеспечив 45,6% мирового спроса на нефть.
К 2025 году они сократят потребление до 40,2 млн баррелей в день, к 2030-му - до 38,2 млн баррелей, после чего процесс укорится.
В 2035-м в ОЭСР будет потребляться 35,4 млн баррелей в сутки, к 2040-му- 32,3 млн, а через 25 лет - 29,3 млн.
Государства, на которые приходится 60% мирового ВВП, переходят к политике климатической нейтральности и стимулируют развитие электротранспорта, выбивая из-под ног нефтяников фундамент в виде спроса на бензин.
Из 2,6 миллиарда машин на планете в 2045 году 430 миллионов будут электромобилями, доля которых в общем парке достигнет 16%, прогнозирует ОПЕК.
Падение спроса на нефть уже началось в развитых экономиках Азии, а также в Европе, констатирует картель: к 2025-му году они сократят потребление на 0,6 и 0,8 млн баррелей в сутки соответственно.
В США нефтяной спрос вышел на пик - 21,3 млн баррелей в день. Он удержится в ближайшую 5-летку, после чего начнет снижаться, прогнозирует ОПЕК: на 0,9 млн баррелей в сутки в 2025-30 гг, на 1,4 млн - в 2030-35 гг, еще на на 1,7 млн - к 2040-му году, а на столько же в 2040-45 гг.
Общий спрос на нефть в мире продолжит расти, хотя и с мизерной скоростью - в среднем 0,3% в год, считают в ОПЕК. Спад потребления в развитых странах, по расчетам картеля, должны компенсировать развивающиеся экономики, прежде всего Азии и Ближнего Востока.
Основные надежды ОПЕК связывает с Индией, от которой ждет более чем 2-кратного роста спроса в течение 25 лет - с 4,7 до 10,7 млн баррелей в сутки.
Китайский мотор нефтяного рынка продолжит сбавлять обороты: за 15 лет КНР увеличит потребление на 20%, до 15 млн баррелей в сутки, после чего настанет стагнация.
Как видно прогнозы разнятся и инерционный фактор пандемии COVID19, несомненно сказывается сегодня на изолированности рынков, снижении их социальной, транспортной, туристической активности, падении конкурентоспособности а иногда и коллапса малого и среднего бизнеса, который является основой развития экономик. Это в свою очередь ведет к еще большему размежеванию, поляризации между развивающимися рынками G20 и крупными членами OЭСР, которые могут позволить прямое субсидирование, а также фискальными методами форсировать переход к возобновляемой энергии иногда в ущерб собственной энергетической безопасности, что показали холодная зима и самая холодная за последнее десятилетие весна.
Поэтому невозобновляемые энергоносители – нефть и газ остаются «опорной колонной» не только стабильности отрасли, но и функционирования торговых сырьевых и в целом финансовых площадок, их существование как инструмента свободных рыночных отношений. Именно в сохранении их баланса, а не сама отрасль как таковая, кроется причина усиления регуляторных функций ОПЕК+. Поэтому именно на ОПЕК сегодня лежит ответственность вывода инвестиционной привлекательности отрасли из «пикирующего падения» в фазу стабильного роста в ее переходном периоде к полной экологической и углеродной безопасности в обозримом будущем.
Нефтегазовой отрасли сегодня следует ответить на прямой вопрос, может ли она быть экологически безопасной и углеродно-нейтральной и какие технологии и финансовые ресурсы, институциональные механизмы ей для этого необходимы, поскольку именно от этого будет зависеть инвестиционная привлекательность всех ее вертикально- интегрированных звеньев. . Какие технологии более эффективны и конкурентоспособны – перехода нефтяной и (или?) газовой индустрии на «экологически безопасное» циклическое развитие или громоздкие, очень сомнительно-экологичные технологии возобновляемых ресурсов все-таки одержат «верх»? Способна ли консервативная, «до мозга костей» традиционалистская отрасль к полной новейшей технологической трансформации согласно требованиям времени? Способна ли отрасль принять современные вызовы сохранения всего живого на Земле от беспрецедентного векового загрязнения продуктами нефтепереработки, который давно перешел все границы сохранения экологического баланса? Вот в чем сегодня основной вопрос.
Дальнейшее уклонение от ответа на эти вопросы отрасли, не спасет никакое регулирование, что отчетливо показала пандемия COVID 19, инвестиционная практика европейских и американских финансовых институтов, а также адаптация вплоть до полного отказа от своей сырьевой направленности гибких западных majors. Поэтому основной заслугой и следствием пандемии может стать денонсация нефтегазовой отрасли в случае ее экологической несосотоятельности и как следствие - неизбежные потрясения рынков, глубокое социальное размежевание и переход на очень сомнительно-надежные и «экологически – чистые» технологии, уже сегодня уничтожающие природные ландшафты и биоразнообразие на локальных уровнях. Что означает углеродно-нейтральный переход - бесконечные климатические конференции, саммиты и декларации и как следствие - выбор наименьшего из "двух зол" или это будет реальная экологически чистая трансформация внутри самой отрасли? Кроме самих нефтегазовых компаний и крупных промышленных корпораций , пожалуй, вряд ли кто-то более открыто, прозрачно и реалистично сможет ответить на этот вопрос.
