Согласно отчету МЭА (IEA), озаглавленному «Роль полезных ископаемых в переходе к чистой энергии» , согласованные в Парижском соглашении усилия по достижению нулевого уровня выбросов углекислого газа и других загрязняющих атмосферу примесей, к середине века могут привести к шестикратному увеличению общих потребностей в минералах для экологически чистых энергетических технологий к 2040 году.

Ожидается, что рост электромобилей, который, по словам агентства, к 2030 году может составить от 145 до 230 миллионов во всем мире, наряду с аккумуляторными батареями, увеличит спрос на литий более чем в 40 раз к 2040 году, в то время как спрос на другие компоненты аккумуляторов, включая кобальт и никель. может увеличиться в 20-25 раз за тот же период.

Спрос на медь может увеличиться более чем вдвое, если страны расширят свои электрические сети и установят больше линий электропередач (к примеру в США планируется построить 320 000 км. новых линий)  а на редкоземельные элементы он может вырасти в три-семь раз по сравнению с нынешним уровнем.

Эти прогнозы «поднимают огромные вопросы о доступности и надежности поставок», включая волатильность рынка, которая может поднять цены на эти полезные ископаемые и, в свою очередь, задержать переход на энергоносители.

«Учитывая безотлагательность сокращения выбросов, такую возможность мир не может себе позволить», - предупредило МЭА.

Очевидно, что инвестиции в новые производственные мощности необходимы, но из-за длительных сроков реализации проектов по добыче полезных ископаемых – в среднем 16 лет, по данным агентства, - эти инвестиции должны быть осуществлены в ближайшее время, чтобы соответствовать будущим тенденциям спроса.

«Долгосрочное видение важно для обеспечения уверенности, необходимой инвесторам при участии в новых проектах», - сказал д-р Бирол. «Усилия по увеличению инвестиций должны идти рука об руку с широкой стратегией, которая включает технологические инновации, переработку , устойчивость цепочки поставок и стандарты устойчивости».

Кроме того, концентрация этих минеральных ресурсов в нескольких странах - Демократическая Республика Конго (ДРК) содержит почти половину мировых запасов кобальта и, например, составляет около 70% мировой добычи , - создает потенциальную уязвимость цепочки поставок.

Согласно отчету МЭА, три крупнейших мировых производителя полезных ископаемых - ДРК, Китай и Австралия - в настоящее время контролируют более трех четвертей мировой добычи.

Что касается переработки полезных ископаемых, эта региональная концентрация еще более выражена, поскольку Китай доминирует во всех секторах. Доля страны в переработке составляет около 35% никеля, 50-70% лития и кобальта и почти 90% редкоземельных элементов.

Эти факторы в сочетании со сложными и часто непрозрачными цепочками поставок создают проблемы, которые необходимо будет преодолеть по мере того, как энергетический переход набирает обороты, с рисками предложения, потенциально возникающими из-за физических сбоев, торговых ограничений и геополитических событий по мере роста глобального спроса на эти товары.

«Так выглядит энергетическая безопасность в 21 веке», - сказал д-р Бирол. «Эти опасности реальны, но они преодолимы. Реакция политиков и компаний определит, останутся ли важнейшие полезные ископаемые жизненно важным фактором перехода к чистой энергии или станут узким местом в этом процессе.

Следует отметить, что последние обязательства по борьбе с изменением климата, данные правительствами на саммите организованном США, «приблизили мир к достижению целей, изложенных в Парижском соглашении» пока только на бумаге.

В соответствии с международным климатическим пактом , который был подписан 197 странами в 2015 году, участники стремятся ограничить рост глобальной температуры на «значительно ниже» чем 2 ° C по сравнению с доиндустриальным уровнем к 2100 году, при этом 1,5 ° C они объявили «идеальным сценарием».

Угольная промышленность здесь может похвастаться одними из самых больших электростанций в мире. Несмотря на негативное воздействие на окружающую среду, минерал по-прежнему составляет около 40% мировой электроэнергии.

Китай -  крупнейший в мире эмитент , является крупнейшей страной-производителем угля. Хотя в последние годы страна активизировала свои усилия по борьбе с изменением климата, она подверглась критике за продолжение расширения своего и без того значительного угольного флота .

Несмотря на то, что в сентябре 2020 года был принят план по достижению углеродной нейтральности до 2060 года, в этом же году было добавлено 38,4 гигаватт (ГВт) новых мощностей, работающих на угле, что более чем в три раза превышает количество, построенное в других странах мира.

В то же время, Канада намерена поэтапно вывести из строя свои заводы к 2030 году, а Великобритания выведет из строя свои предприятия к 2025 году.

Президент США Джо Байден сделал борьбу с глобальным потеплением главным приоритетом во всех сферах деятельности правительства и пообещал полностью избавить электроэнергетическую систему США от углекислого газа к 2035 году. Однако он не разъяснил, как именно администрация намерена достичь этой цели. Хотя именно выбор технологии играет здесь ключевую роль. Джо Байден восстановил страну в соглашении и выделил 1,7 трлн долларов инвестиций в течение следующих 10 лет на «революцию в области чистой энергии», достижение поставленных целей еще не потеряно.

Администрация поставила цель сократить выбросы углерода в США на 50-52% к 2030 году по сравнению с уровнями 2005 года.

В этом списке  несколько особняком стоит Россия, правительство в январе 2021 года прогнозировало, что доля ВИЭ в энергобалансе России увеличится с 1% к 2024 году до 4% к 2035 году. Даже около 1% — это возможность обеспечить локализацию производства фотоэлементов, оборудования для ветряных электростанций.

При этом в странах Евросоюза доля возобновляемых источников энергии в выработке электричества в 2020 году впервые превысила долю ископаемых видов топлива, включая газ и уголь, и составила 38%. У традиционных источников энергии — 37%, оставшиеся 25% — у атомной энергетики.
Дело в том, что при сравнительно невысокой стоимости производства электроэнергии из ВИЭ, даже при ее «маскировки» сниженными налогами, ускоренной амортизацией, зелеными преференционными облигациями и так далее, ее широкое применение создает необходимость в строительстве и дальнейшей постоянной поддержке в рабочем состоянии инфраструктуры накопления и хранения энергии или дополнительных генерирующих мощностей в качестве резерва на случай внезапного прекращения выработки из возобновляемых источников. Кром того ветряные турбины ухудшают качество жизни людей, которым не повезло жить поблизости. По иронии судьбы иррациональная защита окружающей  среды привела к беспрецедентным масштабам разрушения природного ландшафта. Это дало новое значение термину «обратная отдача». В Германии сопротивление местного населения остановило распространение ветроэнергетики. Не пользуются популярностью и большие солнечные парки.

Результаты более тщательного исследования масштабного внедрения возобновляемых источников были опубликованы в прошлом году в инженерном журнале Bridge. Авторы использовали данные о почасовых объемах потребления электрической энергии и погодных условиях в семи штатах Новой Англии в США в течение 2018 года, чтобы мощность ветровой и солнечной энергетики соответствовала годовому потреблению электроэнергии. В исследовании учитывались все режимы работы всех систем снабжения и хранения электроэнергии, которые продемонстрировали сильные сезонные колебания.

Авторы пришли к оценке емкости системы хранения электроэнергии, требующейся для обеспечения надежного энергоснабжения Новой Англии при реализации сценария «100% ветряной и солнечной энергии», в 14 млрд киловатт-часов. Если мы пересчитаем эту оценку для США в целом, которые потребляют электроэнергии в 35 раз больше Новой Англии, то мы получим ужасающую величину в 490 млрд киловатт-часов.

Если предположить, что аккумуляторы будут полностью заряжены по оптимистичной цене в $100 за кВт*ч, то итоговая цена составит $49 трлн и эта цифра  даже в масштабах мировой экономики  огромна.